Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/lifestyle/news/6506081/kollega_iz_proshlogo

Ведомости / Вторник 27 ноября 2012

НОМТ — театральный извод Центра современной музыки при Московской консерватории. Руководитель центра — композитор Владимир Тарнопольский выступает в роли просветителя, неутомимо знакомящего нас с тем, чего нельзя пропустить в текущей европейской музыке. Своего итальянского коллегу Сальваторе Шаррино Тарнопольский счел нужным представить одним из его самых признанных сочинений — оперой Luci mie traditrici, после премьеры в Шветцингене (1998) поставленной в еще нескольких театрах.

В Москве оперу показали дважды на Малой сцене Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, где всегда так хорошо над головами слушателей играет невидимый оркестр: в данном случае это был ансамбль «Студия новой музыки» под управлением Игоря Дронова. Полуконцертное исполнение тактично поставила режиссер Катерина Панти Либеровичи, специалист по этому произведению, а спели молодые певцы, из которых лишь одна Екатерина Кичигина является оперной певицей, остальные же имеют дирижерско-хоровое образование, более полезное для исполнения негромкой, но прихотливой музыки.

Музыкальный язык Шаррино новичку может показаться сложным для восприятия: оркестр играет почти сплошь в высочайшем регистре, флажолетами и призвуками, интонация певцов скользит, монотония тихих звучаний требует разборчивого вслушивания. Однако по сути музыка оперы Шаррино традиционна — это не «современное искусство», в котором автор создает ссылки и работает с контекстами, а изощренная работа художника-вышивальщика, создающего материю высокой пробы.

В основе оперы итальянская пьеса XVII в. «Предательство ради чести», но за образом некоего герцога Маласпины стоит реальная фигура гениального композитора Джезуальдо, омрачившего душу убийством неверной жены и ее любовника. Джезуальдо, своими хроматическими мадригалами заглянувший на триста лет вперед, жил незадолго до рождения оперы как жанра. Если бы авторы первых опер взяли за основу его открытия, то их произведения оказались бы сродни опере «Лживый свет моих очей». Таково предположение самого Шаррино — и действительно, его вокальный язык представляет собой один из вариантов музыкальной декламации, выразительного пения на грани с речью.

Опера как жанр ощущается в творении Шаррино, невзирая на его внешнюю бедность и статичность, — благо мостик к такого рода опере проложили «Пеллеас и Мелизанда» Дебюсси с их поэтикой состояний души. Но в трагическом финале, где напряжение сгущается, чувствуются и тени других великих опер, в которых героине выпадала смерть от руки ревнивца, — приводить в пример Дона Хозе было бы опрометчиво, но вот Отелло и Воццек явно принесли свою долю смуты в душу мрачного Джезуальдо.

Современные русские композиторы: Владимир Тарнопольский