Адрес статьи: http://friday.vedomosti.ru/article/2011/09/02/17580

Ведомости-Пятница / Пятница 02 сентября 2011

Эту оперу никогда не исполняли ни в России, ни в Советском Союзе — что весьма удивляет нынешнего интенданта Teatro Real Жерара Мортье: ведь Курт Вайль был прокоммунистически настроенным художником, таким же, как его соавтор Бертольт Брехт, а последний в СССР был в почете.

Свой шедевр Брехт и Вайль сотворили примерно в то же время, что и «Трехгрошовую оперу»: в 1927 году сыграли концертную пьесу с зонгами, а потом раздули до полноценной оперы в трех актах — ее премьера прошла в 1930 году в Лейпциге, а потом и в Берлине. Триумф длился недолго: настроения в Германии стали меняться, и еврею Вайлю пришлось сматываться за границу. В Америке «Махагони» стали исполнять уже после его смерти, когда Вайля признали классиком, успешно соединившим академический модернизм со стилистикой кабаре, джаза и мюзик-холла.

Как и в «Трехгрошовой опере», в «Махагони» обсуждается тема бедности. Это единственный порок, который наказуем в городе удовольствий Махагони. Злое наказание и настигает главного героя — честного лесоруба Джимми, которого заносит сюда с Аляски в поисках развлечений. Джимми единственный, в ком сохраняются остатки совести, — все остальные персонажи оперы преданы пьянству и разврату. Демиурги города Махагони — трое беглых уголовников. Все женщины, включая главную героиню Джейн из Оклахомы, — девицы легкого поведения.

Как принято в искусстве, антибуржуазный пафос оперы вполне позволяет вкусить сладость порочных увеселений и зрителю — по меньшей мере насладиться изобретательной, острой музыкой Вайля, в которой звучат регтаймы и фокстроты, расчетливо внедряясь в колючую, как у раннего Шостаковича, музыку в модернистском стиле.

Когда «Махагони» исполняется по-английски (а именно этот вариант выбрали для постановки в Мадриде), опера частенько смахивает на мюзикл. Однако певцы, участвующие в мюзиклах, с оперой Вайля не справились бы: она требует больших и сильных оперных голосов. В 1920-е годы, когда расцвел талант Вайля, считалось модным поднимать на смех Вагнера и его эстетику. Тем будет смешнее, показалось Вайлю и Брехту, если оперу про шлюх и воров споют вагнеровские певцы с их исполинскими глотками.

В Мадриде этот момент не упустили из виду. Лесоруба Джимми, например, поет (и будет петь в Москве) немецко-канадский тенор Михаэль Кёниг — мужчина с комплекцией рестлера и таким же могучим голосом. Бандершу Леокадию — американка Джейн Хеншель: она прославилась стенобитным меццо-сопрано, которому нипочем любой Вагнер или Рихард Штраус, но — как мы увидим — комического дара ей тоже не занимать. В роли жулика по имени Мозес выйдет легендарный чернокожий бас-баритон Уиллард Уайт. Он уже немолод, но поет как лев, а в сцене боксерского поединка смотрится очень сексуально. Немного странно в этой компании выглядит полька Эльжбета Шмытка — нежное моцартовское сопрано, она заменит чернокожую диву из первого состава в роли потаскухи Джейн.

Спектакль в Teatro Real поставила каталонская группа La Fura dels Baus. Мы ее знаем по крайне нелепой постановке «Троянцев» Берлиоза в Мариинском театре. Однако там они потратили всю фантазию на космические декорации и компьютерную графику, артистов же предоставили самим себе. Жерар Мортье в Мадриде поступил умнее: сославшись на кризис, он выделил постановщикам крайне малую смету. В результате декорации не поразят нас роскошью — так, куча мусора, стулья, лавки да флагшток с женскими трусами вместо городского флага. Зато пришлось поработать с артистами — спокойно стоять и петь в спектакле никому не позволяется. Вопрос вкуса остался открыт: сцена хорового совокупления со сменой поз по команде — лишь одна в ряду подобных. Но в любом случае нас ждет свежая музыкальная интерпретация — ведь дирижировать спектаклями будет Теодор Курентзис.

6, 8, 10 сентября, Новая сцена Большого театра, Театральная пл., 1, тел. 692 00 50