Себе, любимому, посвящаетВалерий Гергиев представит автопортрет Рихарда ШтраусаВедомости-Пятница / Четверг 17 декабря 2009 Филармонический фестиваль «Русская зима» и его участники в этом году — в рамках кризисной нормы. Звезд, как дирижер Лорин Маазель в 2008-м, нет — все свои, привычные. Мы, впрочем, избалованы: даже концерт оркестра Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева теперь не выглядит чем-то исключительным — и все же на него хочется обратить внимание в силу того, что уж больно вкусное сочинение стоит в его втором отделении. А именно «Жизнь героя» Рихарда Штрауса. Внутренний мир художника, будь он любимец масс или элитарная персона, сегодня уже не может претендовать на то, чтобы быть темой творчества: автор, как замечено интеллектуалами, умер. А ведь когда-то персональные переживания творческой натуры составляли суть искусства — это время мы ныне вспоминаем как романтизм и часто не можем понять, кто там герой, а кто автор, где Байрон, а где Чайльд-Гарольд. Или где Рихард Штраус, а где Рихард Штраус. Представьте себе: «Жизнь героя» создана по той причине, что выработало свой ресурс главное героическое произведение музыки — «Героическая» симфония Бетховена. Она прослужила весь XIX век, а на его исходе стала казаться сочинением архаичным, недостаточно пышным и к тому же отягощенным мрачным похоронным маршем. Штраус решил написать героическое произведение взамен бетховенской симфонии, в той же самой тональности ми-бемоль мажор. Но если Бетховен создавал свой шедевр во славу Наполеона, то Штраус нашел героя не менее значительного — самого себя. Здесь сошлись весь эгоцентризм романтиков и вся самовлюбленность преуспевающего 34-летнего композитора и дирижера, модного автора шести блестящих симфонических поэм и одной оперы («Саломея» и «Кавалер розы» тогда, в 1898-м, были еще впереди). В том, что под героем Штраус подразумевал самого себя, сомнений нет: в пятом разделе, озаглавленном «Мирные труды героя», звучат цитаты из его предшествующих сочинений. Как и положено, герой сражается с врагами. Битва создана средствами симфонического оркестра захватывающе, изумительно! Но кто враги? Великаны, драконы, рыцари? Нет: музыкальные критики, эта мелкая вошь, хромые и ползающие существа, изображенные кривыми и писклявыми духовыми инструментами. Исторические факты при этом никак не свидетельствуют, что Штраус был затравлен критиками. Как и положено, у героя есть возлюбленная. Ее портрет тоже занимает целую часть. Ну и стерва, доложу я вам. Не Изольда и не Лорелея, никак. А Штраус, упоенно любивший свою сварливую Паулину, мне бы и не возразил — в этом соло скрипки, взбалмошно виртуозном и дотошно воспроизводящим перемены настроений, слышны чуть ли не ее капризные каблучки. Счастье наше со Штраусом в том, что причин для истинного героизма у нас никаких нет. Мы просто радуемся жизни, купаемся в роскоши симфонических красот и не хотим, чтобы этот праздник когда-нибудь кончился. А среди композиторов всех времен и народов никто не сравнится со Штраусом в умении длить и длить — кажется, что бесконечно — это захлебывающееся восторгом состояние торжества. Партитура Штрауса, написанная для четвертного состава оркестра, — как раз для симфонического оркестра Мариинского театра, способного красиво поиграть мускулами, и темпераменту Валерия Гергиева она тоже подходит как нельзя лучше. В другом отделении — Второй концерт Листа (солист Денис Мацуев) и симфония Чайковского «Зимние грезы». 20 декабря — 8 января, фестиваль искусств «Русская зима» 21 декабря, 20.00, Концертный зал Чайковского, Триумфальная пл., 4/31, тел. 232 53 53
|
