Бешенство вселеннойВ Большом театре — премьера оперы Альбана Берга «Воццек» Ведомости-Пятница / Пятница 20 ноября 2009 Режиссер Дмитрий Черняков обычно приносит Большому театру удачу. Лучшие спектакли последнего десятилетия — «Похождения повесы» Стравинского (сезон 2002-2003) и «Евгений Онегин» (сезон 2006-2007) — поставил именно он. На открытие основной сцены премьеру готовит тоже он — это будет «Руслан и Людмила» Глинки. Открытие должно было состояться как раз сейчас, осенью 2009-го. Когда оно перенеслось, руководство театра спросило у Чернякова, какую оперу он хотел бы поставить в освободившееся время. Этому стечению обстоятельств мы и обязаны тем, что в репертуаре Большого появляется «Воццек». Конечно, поставить «Воццека» Альбана Берга стоило уже давно — это краеугольный шедевр ХХ века, опера номер один целого столетия. Принято говорить, что она на всех повлияла — на Шостаковича, Циммермана, Шнитке и пр. Это правда, но уровень самого «Воццека» никто так и не перекрыл. Берлинская премьера 1925 года имела огромный успех. Друзья вспоминают, что Берг не мог успокоиться всю ночь и гулял по городу, не понимая, отчего его опера так нравится публике. По идее, этого случиться было не должно: Берг был учеником Шенберга, первого в истории композитора, демонстративно высокомерно повернувшегося к публике спиной. В эстетике Шенберга, великого новатора, изобретателя додекафонии, успех был чем-то подозрительным — значит, что-то сделано не так. Именно. Произведение Берга сшибает с ног. Это история военного парикмахера, чья жизнь состоит из одних унижений. На нем демонстрируют силу, на нем ставят медицинские опыты, над ним потешаются. Но у него есть свет в окошке — простая баба, которую зовут Мари. У них есть вне брака прижитый сын. Она ему изменяет. Жизнь рушится. Дело не в том, что над судьбой несчастного солдата можно пролить слезы. Он злобен и неумен, он не лучше других. Важно, что Берг показал его глазами мир. А Воццек — своеобразный поэт, художник с воспаленным воображением, каким и должен был быть художник ХХ века. Ему всюду мерещатся какие-то знаки, огненные языки и черт знает что. Или вдруг он пугается тишины и решает, что весь мир умер. За простейшей бытовой ситуацией Воццек чувствует форменное бешенство вселенной. Бедность, казарменный быт, пьянство, похоть, насилие лишь дополняют глобальный мистический перекос. И вот весь этот взбесившийся мир Берг передал в грандиозной по красоте и накалу музыке. Партии певцов предельно трудны — они то поют, то полудекламируют в особой манере Sprechstimme, то и дело прыгают голосом с самого низу до самого верха, через много октав. И все-таки главное делает оркестр — огромный, не помещающийся в яму Большого театра, выползающий на сцену в одеждах военных или кабацких музыкантов. После каждой сцены идет оркестровая интермедия, в которой оркестр выплескивает на нас свое расплавленное нутро. Но тихие, призрачные звучания действуют даже сильнее, чем шквальные тутти. Дирижировать оперой приглашен Теодор Курентзис — это его дебют в Большом. Воццека, Мари и еще несколько партий споют приглашенные немецкие и американские певцы. Премьерная серия включает пять спектаклей, следующая ожидается только весной. О постановке мы знаем лишь то, что Дмитрий Черняков перенес действие в современность — но он как раз относится к тем режиссерам, кто умеет делать это со смыслом. 24, 25, 26, 28, 29 ноября, Театральная пл., 1, тел. 250 73 17 Герою всюду мерещатся знаки, огненные языки и черт знает что
|
