Гражданство — в скобкахПетр Поспелов о победной музыке Ведомости-Пятница / Пятница 05 сентября 2008 Из Филармонии пришли планы на ближайший месяц. Много разного, как всегда. Концерт «Русь Святая, храни Веру Православную» к 1020-летию Крещения Руси. Выступление московского хора «Хасидская капелла». Программа «Венский стиль». Торжественное открытие Дней культуры Социалистической Республики Вьетнам. О, смотрите-ка! Вокальный вечер Пааты Бурчуладзе (Грузия). Еще недавно мне казалось, что писать в скобках страну, чьим гражданином является артист, — пережиток советских времен. Где дом артиста? Что, как не музыка, объединяет народы? Кто, подобно ей, не знает языковых барьеров и государственных границ? Так я думал, а сегодня не знаю, как и думать. Паата Бурчуладзе — всемирно известный бас, поющий в «Метрополитен-опера» и «Ла Скала». Он гражданин мира. Программу своего концерта он подготовил загодя, а теперь и не подумал в ней ничего менять. Бурчуладзе споет русских композиторов — Глинку, Чайковского и Рахманинова, прелестные романсы вроде «В крови горит огонь желанья» или «Икалось ли тебе, Наташа». А во втором отделении будет сочинение, которое заставит поежиться: «Песни и пляски смерти» Мусоргского. В последней из них стихами Голенищева-Кутузова Смерть поет: Кончена битва — я всех победила! Все предо мной вы склонились, бойцы, Жизнь вас поссорила — я помирила. Дружно вставайте на смотр, мертвецы! Мусоргский глядел на сто лет вперед. Таких произведений музыка еще не знала. Писались все больше торжественные партитуры, прославляющие победу одного народа над другим. Венецианцы разбили турок — Вивальди написал аллегорическую ораторию «Торжествующая Юдифь». Британцы потеснили французов — Бетховен написал «Победу Веллингтона». А Чайковский живописал нашу победу над Наполеоном, да как! Увертюра «1812 год» — лучший образец жанра. Она написана до того ловко, сочно и духоподъемно, что ее с удовольствием слушают и французы. У самого Мусоргского тоже есть «Взятие Карса» (там турок побили русские). У Римского-Корсакова — полотно, напротив, изображающее поражение русских от татар: «Сеча при Керженце». В самой музыке бьются татарская и русская темы, конец же печален. Но после Второй мировой войны высокая музыка эту традицию не продолжила. Шедевров, прославляющих победу, симфонизм не создал. В 1945 году от Шостаковича ждали большой, серьезной и, в итоге, победной симфонии. Шостакович от написания ее уклонился, сочинив небольшую, легкомысленную и намеренно проходную Девятую симфонию. А Прокофьев, до войны создавший патриотический шедевр «Александр Невский», после нее смог лишь использовать ту же самую музыку в опере «Война и мир». А вместо «Оды на победу» он написал «Оду на окончание войны». Различие в формулировках весьма существенное. И состав оркестра эту разницу подчеркивает: струнных нет, их словно все повыбило, а вместо них одни арфы, как у античных плакальщиц. Прокофьевскую «Оду на окончание войны» исполнял однажды Оркестр мира. Есть такие оркестры, они специально составляются из музыкантов разных национальностей. Никто не ждет от них идеальной музыкальной слаженности, но идею мира, объединенного искусством, они символизируют. Самый известный — оркестр Западно-восточного дивана Даниэля Баренбойма, в котором рядом играют израильские и палестинские мальчики и девочки. Подобный оркестр решили создать и у нас, в Московской филармонии, — Молодежный симфонический оркестр СНГ. В эти дни оркестр начал репетировать, а 13 сентября уже даст концерт. В пофамильном списке порядка 90 человек, гражданство — в скобках. Должны были играть и три девочки из Грузии — Кетеван, Нино и Анастасия. Руководство оркестра исхлопотало для них визы, были заказаны (через Киев) билеты. На днях девочки прислали в оркестр теплые письма с извинениями. Они очень хотели поиграть в оркестре, но их родители все же решили, что отпускать девочек опасно — лучше чуть-чуть переждать. В Москве их понимают и не сердятся: для музыки границ нет, но родители-то все равно волнуются. Увертюру «1812 год» с удовольствием слушают и французы
|
