Чемпионат виртуозов«Сокровища барокко» дали повод пощеголять голосамиВедомости / Среда 27 июня 2007 Грек, француз, немка и два десятка сибиряков сообща заставили московскую публику стоя аплодировать пышным созданиям итальянского барокко. Оперные арии Генделя и Вивальди у нас почти не исполняются: слишком уж сложны. Тем ценнее концерты тех мастеров пения, которые не боятся выступить на виртуозной стезе.Опыт последних лет показал, что российские музыканты все увереннее овладевают искусством аутентичного исполнения музыки XVIII в. Этого нельзя сказать о российских певцах: у них встречаются красивые и мощные голоса, но виртуозные качества их сильной стороной не являются. Поэтому приглашают иностранцев: все чаще стали складываться альянсы между отечественными камерными оркестрами и заграничными певцами-виртуозами. Наша публика уже успела полюбить Анну Бонитатибус, в этом сезоне блеснула и Джойс Ди Донато. А Симона Кермес уже стала петь в России регулярно. В концерте «Сокровища барокко», который провел в Большом зале консерватории оперный продюсерский центр Classica viva, немецкая певица поставила себе технические задачи высшей сложности, с большей частью которых успешно справилась. Арии из опер Генделя и Вивальди, многие из которых написаны для виртуозов-кастратов, со вкусом нашпигованы бравурными взлетами и широкими скачками, извилистыми руладами и быстро несущимися гаммами охватом в полторы-две октавы — и Симона Кермес, расположив арии в порядке возрастающей сложности, брала одну высоту за другой. Дама в цветущем возрасте, пышущая здоровьем и темпераментом, Кермес выказала поистине боевой задор. Ее сопрано обладает звучным низом и легким верхом, ей мало трудностей, заключенных в нотах, она радостно вставляла в арии — в соответствии с оперной традицией — украшения и каденции. На каждую арию она настраивалась как на прыжок в высоту, понимая, что второй попытки не предоставится. Не все прыжки достигали цели: ария Береники из «Сципиона» Генделя оказалась испорчена плохо взятой вставной сверхвысокой нотой. Огрехов в интонации тоже было немало, а носовой призвук портил кантилену в среднем регистре. В целом осталось впечатление эффектной, но не вполне чистой работы. Этот изъян во многом компенсировался разнообразием звуковых нюансов в медленных печальных ариях, в том числе в спетом на бис прощании Дидоны из «Дидоны и Энея» Перселла. Открытием для московской публики стал второй гастролер — сменявший Симону Кермес и даже однажды спевший с ней дуэтом французский контратенор Кристоф Дюмо. Он пел меньше, но пел безупречно. У него все гаммы и рулады выходили без сучка без задоринки, а голос звучал без напряжения, напоминая густую ряженку — не слишком сладкую, не слишком кислую. За бис Кристофу Дюмо особое спасибо — это была ария Орфея из Глюка на французском языке. Теодор Курентзис дирижировал, как всегда, захватывающе, но оркестр Musica Aeterna на этом чемпионате виртуозности оказался в проигрыше. Молодые новосибирские музыканты, овладевшие под руководством своего шефа изысканными манерами барокко, все же не настолько сильны классом, чтобы играть столь сложную программу без долгой и тщательной зубрежки. Лучшим инструментальным номером вечера стал не грязно сыгранный концерт Вивальди «Зима», а невесомая интерлюдия из оперы Рамо «Бореады», в которой время зачаровывается до полного исчезновения.
|
