Михаэль Фолле в Москве: Внимательный великанНемецкий баритон выступил с оркестром Владимира Федосеева Ведомости / Пятница 08 февраля 2013 Наконец-то к нам приехал настоящий немецкий певец. Привыкнув к вокалистам итальянской школы, ныне едущим к нам изо всех стран мира и уже растущим под ногами, мы стосковались по традиции Дитриха Фишера-Дискау, научившего нас ценить в вокальной музыке камерную поэтическую интонацию. Михаэль Фолле — воплощение лучших черт немецкой вокальной школы, неотразимый актер и к тому же необыкновенно видный мужчина: на взгляд из партера Зала Чайковского он вздымался ростом выше стоящего на дирижерском подиуме изящного Владимира Федосеева. Оба, и певец, и дирижер, в этот вечер были прекрасны под стать друг другу. Большой симфонический оркестр имени Чайковского показал отличную форму в оперных увертюрах Моцарта и в аккомпанементе. Первое отделение было отдано романтизму — были исполнены ранняя симфоническая идиллия Веберна «В летнем ветре», «Путевой столб» и «Лесной царь» Шуберта в оркестровках Веберна и Регера, Пять песен на стихи Рюккерта Малера. Зал наполнило дыхание позднего романтизма — широкое, обреченное, великодушное. Фолле пел так значительно, что каждое слово, каждый поворот фразы казался важным, незаменимым. Искусство такого певца — редкий случай, когда не приходится противопоставлять большое и малое, концертное и камерное: крупный голос, солидный диапазон, мощный (если надо) звук, но ни одна согласная не приносится в жертву. Оркестр Федосеева отвечал проникновенным, закатным звучанием. Во втором отделении солнце, было закатившееся, вновь засияло ясным днем. Фолле пел персонажей Моцарта: из них только Папагено (собственногубно свистящий во флейту о пяти трубочках) изъяснялся по-немецки, в то время как Граф и Фигаро из «Свадьбы Фигаро», Гульельмо из Cosi fan tutte, Дон Жуан (ария с шампанским бисировалась) предстали в итальяноязычных оригиналах. Репертуар Фолле огромен (от Вотана до Онегина), и, хотя голос его скорее интонирует, чем льется и ласкает, итальянские герои получились настолько броскими, что концерт превратился в театр одного немецкого певца, чьего запаса юмора и артистизма хватило бы на целую Европу.
|
