Зачахла, не успев расцвестьНовая “Травиата” соответствует мировым стандартамВедомости / Четверг 30 ноября 2006 “Травиата” — долгожданная московская версия постановки, которая уже пару лет, в то время как театр жил на чемоданах, показывалась на гастролях. Однако играется и звучит спектакль весьма приблизительно. В нем больше пустого и случайного, нежели найденного и осмысленного. Режиссер Александр Титель и художник Владимир Арефьев на этот раз разочаровали: мы ведь видели недавно на новой сцене театра оперу Моцарта “Так поступают все женщины” в их постановке, и та работа была наполнена искренней, личной интонацией. В “Травиате” все банальнее. Инсценировка оторвана от эпохи “Дамы с камелиями”, декорации воссоздают витрины бутиков с лепестками и поддувом, в костюмах мешаются кринолины, свитера и новорусские пиджаки. Картины светских увеселений напичканы затхлым эротизмом, для “цыганской” сцены приглашен коллектив стриптизерш из ночного клуба. В этом Титель, увы, оказался первопроходцем. А вот трактовка — одиночество героини среди недалеких людей, пустота роскоши, ненужность подлинной любви — выдает усталость или отсутствие интереса к собственной работе. Прима театра, востребованная московская певица Хибла Герзмава играет с симпатичными подробностями — сплевывает таблетки, поскуливает вслух, кидается туфлями (по поводу туфель: видел ли Александр Титель “Травиату” с Анной Нетребко в Мариинском театре?). В премьерном спектакле певице не удалось преодолеть объективную проблему “Травиаты” — виртуозный первый акт с обилием мелкой техники и колоратур: иные ноты в пассажах пропали, а верхний ми-бемоль дался с трудом. Там же, где преобладала лирика, чистому и молодому голосу Герзмавы ничто не препятствовало, партию она выпевала недежурно, подчас находя свежие музыкантские краски, и не пренебрегала оттенками пиано, пусть даже ценой пары несмыканий. Хибла Герзмава — прекрасная русская певица, итальянским ее вокал не назовешь, но искусством стилизации она владеет. В меньшей степени это относится к ее партнерам, хотя опытный баритон Евгений Поликанин спел партию Жермона-старшего безукоризненно твердо, а молодой тенор Алексей Долгов (Альфред) проявил темперамент и исправно взял пару “до”. Что приятно, в ариях обоих Жермонов раскрыты часто купируемые кабалетты. Главный дирижер театра Феликс Коробов ведет оперу эффектно, даже чересчур: медные басы в концовках жахают на всю Большую Дмитровку. В целом оркестр опрятен и с певцами ладит. Темпы гибкие, хотя порой произвольные (например, замедленное вступление к Застольной). Но жесткой воли, которая бы не отпускала солистов с острия дирижерской палочки, молодой маэстро не проявил — согласие устанавливалось на ходу, и не всегда идеально. “Травиата” Верди — шедевр, которым пользуются слишком часто. Ее хочет петь каждая девочка, которая учится на сопрано, и ставить каждый директор театра, которому известны популярные названия. Творческая невнятность и несовершенство в ее воплощении — черты мирового стандарта, которому новая московская “Травиата” вполне соответствует.
|
